Давай поспорим, что cмогу
Я камнем сбить Луну,
Иголку отыскать в стогу,
Бродить в реке по дну,

Спорнём, что прыгну в водопад -
И выберусь назад:
Ведь я - пловец, я – акробат,
Летящий наугад,

Я - самый ловкий пешеход,
Спорнём на пять конфет:
Могу бежать спиной вперёд –
И видеть красный свет,

И сто задачек на бегу
Решать на раз-два-три.
Мне просто лень – я всё смогу,
Но только на пари.

Могу зимой устроить зной,
А летом – вызвать снег...
Но все смеются надо мной ,
И сам я – громче всех.

В пальто распахнутом взлечу
Над дымовой трубой,
А не с кем будет– заключу
Пари с самим собой...

Шла по улице собака, а за нею собачонка,
А за нею – собачушка, собаченция – в конце,

А за ними – три китайца, а за ними – три японки,
Сорок негров, две девчонки – сто веснушек на лице.

Кому – лаять, кому – фыркать, кому – улицу подместь,
Кому – бублик, кому – дырка, а кому – на крышу лезть!

Выбирай, чего кому – выходи по одному!

До чего ж я не хочу
На приём идти к врачу!
Ни к зубному, ни к ушному,
Лучше сразу к палачу!

У него халат хрустит,
Инструмент его блестит,
Ножницы, крючки, иголки,
Ампул острые осколки.

Чем уколы мне терпеть,
Лучше сразу умереть!

На один лишь кабинет
У меня обиды нет,
Пятый день хожу туда я
Без скандалов и конфет.

Там плыву я, как во сне,
В сине-белой тишине.
“Это - кварц”, - сказали маме,
Загорай”, - сказали мне.

Нет, не лампа надо мной:
Вижу лето. Речку. Зной.
Говорят, что от простуды
Это солнышко зимой.

Вы, ребята, мне не пара:
Я зимой хожу с загаром!

Это наша кошка Кузя:
У неё ребенок в пузе,
У неё хозяйка Маша,
Тоже толстая - от каши.

У неё есть рыжий кот,
Кузю любит он и ждёт.

И она в окне вздыхает.
Видит красные трамваи.
Снег. Сугробы.Огоньки.
Жаль, ни лыжи, ни коньки
Для котов не покупают.

Вот бы кот был в сапогах !
На пружинистых ногах
Он прошёл бы семь кварталов
С рыбьей косточкой в зубах.

Чтоб найти сквозь снег и тьму
Кузю, верную ему!

Я съем мороженое – шарик,
И съем мороженое – конус,
И всё, что только мне подарят,
О животе не беспокоясь –

С ванилью, с яблоком под пудинг,
С орехами – и будь, что будет !
– Бананом закушу, и пусть
Я после этого проснусь !

Если земля круглая,
Если она кружится,
Значит, со мной кружатся
Кошка и эта лужица.

Она, как юла, вертится,
Или, как мячик, катится?
Не потому ли на улице
Время так быстро тратится?

Дни, как цветные ленточки.
Много их или мало?
Дождик считает веточки.
Сбился, пошел сначала.

Наверно, где-то есть кнопки,
Как в парке у карусели:
Нужно нажать на жёлтую,
Чтоб жёлтые листья летели.

На белую - будет иней.
Снег над дорогой. Санки.
На синюю - вечер синий.
Наш домик на полустанке.

Но кто эти кнопки включает,
Кто за них отвечает?
Где это всё находится -
В моей голове не сходится.

Я взял катушку ниток,
Бумагу, планки, клей,
И вот - с пяти попыток -
В руках - воздушный змей!

Вот я сбежал по склону,
А он - рванулся вверх,
И хвост его зелёный
Растаял в синеве.

Он выше ста жирафов
И сорока домов,
По нитке-телеграфу
Я шлю ему письмо.

Мой змей, такой нарядный,
Танцует в вышине,
Так отчего ж досадно,
И даже грустно мне?

Вообще-то, мне не жалко,
Но если б он устал,
И нитку подержал бы,
А я бы - полетал...

Я - ребёнок, я - ребёнок,
Хоть и вырос из пелёнок,
Я хочу кричать и петь,
Но приходится терпеть.

Если верить папе с мамой,
Я, вообще, какой-то странный:
То ворон считаю ртом,
То мяукаю котом,

То развешиваю уши,
То часами бью баклуши,
То я носом ворочу –
Кашу кушать не хочу.

То торчу, как пень-колода,
Не объехать за полгода,
То верчусь, как заводной,
Порчу маме выходной.

Все твердят : “ Cкорей бы в школу”,
Все кричат, что я – тяжёлый,
Я проверил: по весам
Двадцать, в туфлях, килограмм.

Дорогие папа с мамой,
Я пишу вам телеграмму:
Вы подумайте сперва
Прежде, чем бросать слова!

Это чудо из чудес –
Светлячками полон лес!

Сколько их в лесной квартире:
Трижды девять? Дважды пять?
И не лень им в сонном мире
В кошки-мышки с тьмой играть.

Вспыхни, вспыхни, не жалей-ка
Ни запала, ни труда...
Нет, наверно, батарейка
В нём не сядет никогда!

Ранним летним утром неожиданно прошёл дождик, и холодный ветерок подул, так что даже манекенам в витринах стало неуютно. Именно в это время во двор универмага въехала большая грузовая машина, и начали оттуда товары выгружать.
А в кузове грузовика стояли детские велосипеды, завёрнутые в цветную бумагу и терпеливо ждали своей очереди. И один из них, самый красивый, а может, и самый умный, рассуждал так: “Вот сейчас грузчики нас на склад загонят, и буду я там пылиться в темноте, и звонком, который у меня на руле, мышей пугать. Не детям и пешеходам, а серым мышам будет звенеть мой круглый, сияющий, как зеркало, звонок!”
И как подумал он такое, так сразу же решил убежать. И вот потихоньку скатился вниз по доске - и скорей-скорей со двора. Катится он по улице, а тут уже и солнышко вышло, ветерок тёплый подул. Жарко стало Велосипедику. Начал он бумагу с себя разматывать - а ветерок помогает. Едет, эмалью сияет, загорает и песенку поёт, которую давно написал, ещё на заводе, когда его на конвейере собирали. Даже не поёт - так, насвистывает...
Едет он мимо цирка и видит - на телеграфном столбе человек сидит и провода натягивает. Увидел он Велосипедик издалека, тут же со столба слез - и к нему заспешил. Странный какой-то человек. В чёрном трико, весь, как клоун, размалёван, но по лицу текут самые настоящие слезы.
- Ты кто? - спрашивает его человек, не переставая плакать.
- Я - Велосипедик.
- А я - Монтёр.
- Ты - Монтёр? Так чего же ты плачешь? - удивился Велосипедик. - Тебе, наверное, все завидуют?
- Но я не хочу быть Монтёром! - возмутился человек. - Я мечтаю быть жонглёром-эквилибристом.
- Это как? - спросил Велосипедик.
- А так. Едешь на одном колесе с педалями, как у тебя, и жонглируешь. Слушай, будь другом, дай колесо! - воскликнул Монтёр, - у тебя целых три, а меня без него в цирк не берут...
“Как это здорово, - подумал Велосипедик, - стать другом человеку, которого никогда в глаза не видел!”
- Бери, - с готовностью отозвался он.
Монтёр перестал плакать. За две секунды он открутил у велосипедика переднее колесо, вскочил на него и, закричав “Але-оп!”, начал жонглировать молотком, плоскогубцами и ключами. Потом сделал круг почёта и умчался в цирк, откуда неслась громкая музыка.
А Велосипедик покатил дальше, теперь уже на двух колесах. Но, всё равно, настроение у него было прекрасное, и он свистел свою песенку даже громче прежнего.
Правда, зря он поехал мимо того двора. Потому что там, на скамейке, сидели тётки. Одна в сторонке - вязала на спицах, а остальные - напротив - сплетничали и завидовали.Тут одна из них толкнула другую локтем и закричала:
- Смотри, спицы едут! Велосипедик, а, Велосипедик, будь другом, дай две спицы - внуку свитер связать!
- Ладно, - cогласился Велосипедик, - спиц у меня в колесах много, не обеднею.
И тётка выдернула спицы. Больно стало Велосипедику,будто зуб ему вырвали.
- Возьми и нам по паре! - закричали другие. - Зима скоро!
И тётка, уже не спрашивая, стала вырывать у Велосипедика одну спицу за другой, приговаривая:
- Это племяннице, а это сестре, а это - свекрови...
- Ой-ой-ой! - закричал Велосипедик и бросился наутёк. Спиц в колёсах у него больше не было. А тётки, как ни в чем не бывало, вернулись на скамейку; теперь у всех были спицы, и каждая что-то вязала.
“Ну и ну, - подумал Велосипедик.
А потом сказал себе: “Подумаешь, спицы. Они внукам свитера свяжут на зиму. Мне-то свитер ни к чему. Я - железный.”
Едет он дальше, но, по правде говоря, уже не такой весёлый. Видит – стоит забор покосившийся, за ним - домишко скособоченный. Посреди двора натянута верёвка, а на ней бельё сохнет. И так верёвка низко висит, что, как ветер подует, так рубашки и брюки рукава и штанины в страхе поджимают, чтоб о землю не выпачкаться. Тут из двора девочка выбегает, востроносая, нечёсанная.
- Слушай, - говорит, а про “здравствуйте” или “добрый день” даже не вспоминает. - Тут у нас палка сломалась, которая верёвку подпирает. Давай-ка ты вместо неё на ящик станешь и постоишь, пока бельё высохнет. Всё равно ведь без дела болтаешься.
- Но я же не палка, - удивился он, - вы меня с кем-то путаете. Я - Велосипедик, я должен ехать.
- Какой ты Велосипедик! - захохотала девочка. - Одно название! Без колеса, без спиц - таким на свалке место.
- Неправда! - закричал Велосипедик, - я - настоящий!
И тут он увидел под колёсами лужу, а в луже увидел себя. И очень расстроился. Он заехал в сквер, прижался к большому дереву, потому что начался дождик, и решил больше никому и никогда на глаза не показываться. Сейчас он очень жалел, что убежал из универмага.
В это время через сквер, то и дело попадая в лужи, медленно шёл мальчик. Он брёл, ничего не замечая вокруг; на стёклах его очков блестели капельки дождя, а большим портфелем он укрывал голову как зонтом...
“Наверное, чем-то расстроен, как и я ”, - подумал Велосипедик.
Вдруг мальчик повернул к нему - как будто его окликнули.
- Здравствуйте, - сказал он, подойдя и близоруко вглядываясь. - Скажите, Вы, случайно, не Велосипедик?
- Очень-очень рад. А я - Школьник. Мальчишки надо мной смеются из-за того, что я - круглый отличник, и очки у меня круглые . Знаешь, я давно мечтаю встретить друга - такого, как ты. Хочешь быть моим другом?
- Я? - переспросил Велосипедик, думая, что ослышался. - Но у меня же не хватает... Мне же нечего тебе дать...
- Ерунда! - засмеялся Школьник. - Два колеса у тебя есть, руль на месте, и рама целая. А папа у меня - Слесарь, он всякие механизмы чинит. И тебе поможет - ещё лучше cтанешь!
- А я смогу свистеть свою песенку? - ещё не веря, что всё это правда, спросил Велосипедик.
- Пожалуйста, сколько хочешь. Можешь даже звонком позвенеть.
- Дзинь-дзинь-дзинь! - закричал Велосипедик и почему-то заплакал.
– Дзинь-дзинь-дзинь!...
Всё лето и осень они не расставались. А сейчас - зима, снег за окнами. Велосипедик стоит в чулане. Он думает, о том, как хорошо, что он убежал тогда со склада и отправился в долгий путь, ещё и сам не зная, что его ждёт.
Он думает о Монтёре, который, должно быть, стал знаменитым циркачом, о тётках, которые вяжут и сплетничают. Но чаще всего он вспоминает своего друга Школьника. И почти каждый день Школьник забегает к нему в гости, чтобы поздороваться и смахнуть с него пыль, которая, если честно, за ночь и сесть не успевает...

Где сочиняют сводку погоды ?
Нет с ними сладу:
С Вовкой с утра по двору бродим –
Ждём снегопада.

Вовка с морковкой, я, словно дворник,
C тощей метлою,
Лужи замёрзли,
Белые мухи над головою.

Зря мы с надеждой уставились в небо:
Падает слабый…
Жаль, не хватает первого снега
На снежную бабу !

Морская свинка Хуанита жила, как ей и положено, на берегу тёплого испанского моря. Она была хороша собой, но замуж не спешила. Просто ей нравилось капризничать и сводить женихов с ума.
Всё началось с того, что однажды она нашла сундучок, выброшенный морем, а в нём - румяна, шампуни, духи, книгу о хороших манерах и - чудо какое! - зеркальце. С тех пор она проводила перед ним всё свободное время, наводя красоту. Вскоре у Хуаниты от женихов отбою не было.
Приходил Бык, гроза торреадоров:
- Бу-бу-будь моей невестой, Хуанита.
- А знаешь ли ты, как пользоваться ножом и вилкой? - спросила Хуанита.
И пристыженный Бык потопал прочь.
Приходил Спаниель, работавший сыщиком:
- Гав-гав-гавари, Хуанита, будешь ли ты моей невестой?
- А ты умеешь пользоваться зеркальцем? - спросила Хуанита.
И удручённый Спаниель поплёлся зализывать сердечную рану.
Приходил и Заяц; предлагал Хуаните руку, сердце и кочан капусты.
- Хруп-хруп-Хруанита, пойдёшь за меня замуж?
- А ты умеешь готовить жареную рыбу? - спросила Хуанита, и опечаленный Заяц ускакал на огород.
И только один покорил её сердце: хрупкий и элегантный серый мышонок Альфред из королевского дворца.
Он стоял перед Хуанитой, пока она стояла перед зеркальцем, и молчал.
- Ты, наверное, мечтаешь, чтобы я вышла за тебя замуж? - спросила Хуанита, охорашиваясь.
Но мышонок Альфред молчал; просто смотрел на Хуаниту долгим и нежным взглядом.
- Тогда зачем ты пришёл? - ехидно поинтересовалась Хуанита.
Мышонок с достоинством поклонился и повернулся, чтобы уйти.
- Постой! - закричала Хуанита,- кажется, ты не такой, как все. Посиди, поболтаем немного,- и протянула Альфреду свою пухлую лапку.
Вскоре они стали жить вместе. Они сняли небольшую норку в королевском дворце и были счастливы.
И вот в годовщину свадьбы Хуанита пошла за продуктами, а муж её, мышонок Альфред, решил прогуляться по кухне.
Но запахи будущего королевского обеда так опьянили его, что он потерял равновесие и упал в большой кувшин со сладким вином. Услышав писк о помощи, Хуанита подбежала к зеркальцу, накинула чёрный платок на голову и приготовилась стать вдовой. Слезы её текли ручьём; ручей выбежал из-под двери и промочил ноги долговязому Петуху, который оповестил о несчастье округу.
И тогда - о, есть еще на свете благородные сердца! - на помощь Хуаните пришли отвергнутые ею женихи.
- Как ты там, Альфредик? - спросил деликатно Бык, приложив ухо к кувшину. – Ещё не совсем утонул?
- Держусь, ребята. Уже кругов шестьдесят проплыл,- весело отвечал мышонок, нахлебавшись королевского вина.Тогда Спаниель влез на спину Зайцу и бросил в кувшин спасательную деревянную щепку, а Хуанита бросилась во дворец. Стража, поражённая её красотой, расступилась, и она предстала перед королем.
- Мой мышонок... то есть...нет, мой Король...одним словом, Ваше величество, разрешите разбить кувшин.
- Мой красивый кувшин? - нахмурился Король,- так вот как мои подданные заботятся о моём имуществе!
- Ваше величество, - ответила морская свинка Хуанита, глядя ему прямо в глаза, - но ведь и мышонок Альфред - ваш подданный. А все знают, что вы - Отец Нации.
- Я - Отец Нации? - как эхо, повторил Король и улыбнулся. - Что ж, можете разбить кувшин.
И тогда Бык ударом рога разбил кувшин, и вымокший Альфред попал в объятия Хуаниты и друзей.
А вечером был фейерверк и танцы - в честь Дня Спасения мышонка и Отца Нации, Короля.
Давно это было. С тех пор в Каталонии в первую годовщину свадьбы молодые супруги разбивают на счастье кувшин, полный красного вина.

Есть река Кока-Кола в далёкой стране,
Мы с тобою поскачем туда на коне.

За скалу Марципан,за ущелье Конфет,
Через сладкий ручей под названьем Шербет,

Через камни из горного мёда...
Как мне нравится эта природа!

На Ванильных холмах, где Фисташковый грот
Мы с тобой перекусим – и снова вперёд!

Обогнём два Рулета – с изюмом и без,
Но и тут западня – Белых Булочек лес,

Поплывём вдоль ирисок с печеньем
К водопаду с вишнёвым вареньем.

Здесь, в болотах сгущёнки, в густой тишине,
Забросать трюфелями нас могут вполне,

Здесь Лимонные Дольки вцепляются в борт,
Но особо опасен Ореховый Торт:

В нём Цукаты живут, Козинаки,
Приставалы и забияки.

Ты немного наелся? Присядь, отдохни,
Посиди под большим Ананасом в тени,

Хочешь ломтик арбуза?... Тут рядышком – пляж,
Где рассыпана мелкая галька-грильяж,

Где ребёнка нога не ступала,
Съешь ещё, чтобы зря не пропало.
Но ледник Леденец, многоцветный алмаз,
Ледяной карамелью повеет на нас

Здесь пломбирные льдины сползают в коктейль,
В царстве сладкой ангины не ешь и не пей !...

Но мы ели и ели, как два дурака,
Вот и прибыли к цели мы – два толстяка !

А река Кока-Кола вздыхает,
Нас такими словами встречает:

“ Очень много соблазнов на вашем пути,
Вы должны победить их и к цели дойти,
Стать красивыми, сильными – разными,
А не толстыми и безобразными.

Так и будет, мы верим, и каждый вам рад.
Золотистые рыбки, встречайте ребят!
Эй, киты, поднимайте фонтанчики,
Доставайте большие стаканчики!..”

Скажите мне правду: Америка
Доходит до нашего берега?
Тогда я по первому льду
В Америку в гости пойду.

Лет сто тому назад в доме одного американского фермера жила кошка-копилка по имени Коппелия. Большую часть времени она проводила на комоде, рассматривая старые фотографии. Она носила на шее голубой бант, и сама была голубоглазой. И конечно, как у каждой кошки, у неё были свои заботы и мысли. Во-первых, она стеснялась продолговатой копилочной щели на голове и носила чепчик. Во-вторых, ее беспокоил мальчишка Томми, сын хозяина. Иногда он бесцеремонно хватал Коппелию за ухо или за хвост, переворачивал и нещадно тряс, чтобы тайком извлечь мелочь на мороженое.
Коппелия любила хозяев, хотя их разговоры о ней, вроде “А наша - смотри, какая тяжёлая стала! Интересно, сколько там набралось внутри?”, приводили её в смятение.
Но бывали и яркие дни. Коппелия любила мелкие весёлые монетки, которые звенели и щебетали, как птички, залетая к ней вовнутрь. Кроме того, они были всегда в компании - ведь на мелкую монетку почти ничего не купишь. А вот бумажные деньги Коппелия терпеть не могла. Потому что эти джентльмены в париках и камзолах вечно спорили, кто из них важнее, так что у неё живот начинал болеть.
И тут в доме появился полосатый соседский кот. Его хозяева уехали перегонять скот, и он на время переехал к мистеру Грину, хозяину Коппелии. Однажды она видела этого кота через окно. Всем своим видом и манерами он говорил: “Я и мои хозяева - вот кто настоящие ковбои”.
- Привет, Коппи,- небрежно бросил он, проходя через столовую, - всё чахнешь над своими денежками? Будем знакомы. Я - Фрэнки. Хочешь, прошвырнёмся туда-сюда, когда хозяева уснут? Я тебе в десять мяукну.
Остаток дня Коппелия провела в ожидании, а вечером они отправились в небольшое кошачье кафе.
- Два вискаса с содовой,- хлопнул лапой по стойке Фрэнки.- Ах, да,- он обернулся к смущённой Коппелии,- ты ведь только денежки ешь.Что ж, приму удар на себя.
Они поболтали немного, потом станцевали котильон. При этом Фрэнки носил Коппелию, что называется, на руках - всем известно, что копилки неважно танцуют. Но она была счастлива.
Пришло время платить. Фрэнки сунул лапу за ошейник, пошарил за поясом.
- Чёрт, деньги забыл,- буркнул он и обернулся к Коппелии: - Ладно жмотничать, заплати. У тебя деньжат-то полным-полно. И Коппелия покорно заплатила.
- Ой,- сказал тут Фрэнки и схватился за живот. - Кажется, я умираю.
Пришлось им тащиться в кошачью аптеку, где Фрэнки выдали лекарство от переедания: двух сушёных скорпионов с горькой редькой. И опять платила Коппелия.
Наконец они пришли домой. Фрэнки поставил Коппелию на комод и потрепал по щеке.
- А ты - ничего,- сказал он,- в следующий раз танго попробуем.
Но не успел Фрэнки залезть на чердак и уснуть, как в дом проникли грабители. Они ходили на цыпочках по спящим комнатам, складывая вещи и ценности в большой мешок.
И тут Коппелия проснулась. И она позвала Фрэнки - настолько громко, чтобы мог услышать кот, и так беззвучно, чтобы не слышали грабители.
Услышав зов о помощи, Фрэнки в считанные секунды был тут, как тут.Он отважно преградил путь бандитам. Шерсть на нём топорщилась; в правой лапе он держал большие ножницы, которыми угрожающе щёлкал.
Грабители сначала оторопели, а потом достали ножи и решили напасть на Фрэнки. И тогда Коппелия бросилась на одного из них с комода - бац! - прямо на голову!
Грабитель удивлённо закатил глаза и рухнул на пол. Второй с криком “Убивают!” выскочил в окно. Тут все проснулись и прибежали на шум. И что же они увидели: на полу лежал поверженный преступник, а рядом с ним - груда осколков и черепков - то, что ещё минуту назад было прекрасной Коппелией. Да, она разбилась, защищая свой дом и хозяев. Здесь же валялись деньги - монеты, бумажки - но всем было не до них.
А утром хозяин, мистер Грин, собрал черепки и осколки и отнес их знакомому мастеру. И тот за три дня и три ночи собрал и склеил Коппелию под микроскопом.
Все очень радовались её возвращению, испекли пирог и пили чай с абрикосовым вареньем. Не одна мелкая монетка с весёлым звоном посетила Коппелию в этот вечер. И даже озорник Томми смотрел на неё уважительно, хотя и поддразнивал, называя “ Коппелия -2 ”.

Тигрёнок, ослик и хомяк
В Нью-Гемпширском краю
Податься вздумали в зятья
К лесному королю.

От графства А до графства Я
На конкурс женихов
Шагали верные друзья
Средь песен и стихов.

Хомяк старался на трубе,
Тигрёнок - в бубен бил,
А ослик вёз их на себе -
Он музыку любил.

В горах мерцает бересклет,
Горит в долине мак,
Лесной принцессе - восемь лет,
А это - не пустяк.

Лесные тайны и трава,
Лесной прозрачный пруд
В её зеленых рукавах,
В глазах, как изумруд.

И лес встаёт, грозой промыт,
Накрыв и стол, и кров,
Тысячелетний дуб шумит,
Встречая женихов.

Вот лев, известный сердцеед,
Вот филин-холостяк,
И сто других... но нет и нет -
Принцессе - всё не так.

Тигрёнок, ослик и хомяк
Отвесили поклон:
“Мы вам сыграем - просто так,
Ведь нам - не нужен трон”.

И щёки так раздул хомяк,
Что сам не виден был,
И за трубою устремясь,
Тигрёнок в бубен бил.

Немало этот лес видал,
Ему веков под сто,
Но так, как ослик танцевал,
Не танцевал никто:

На трёх копытцах и на двух
С трубой и бубном - враз...
И вдруг принцесса вышла в круг...
И... лес пустился в пляс!

И выбрала она троих,
И привела их в дом,
Но ни один не стал из них
Принцессе - женихом.

Порой, под лунным серебром
Они венки плетут,
Они танцуют вчетвером
И песенку поют:

“Коль вам любовь окажет честь,
Так выведет в князья!
Но ведь и в дружбе что-то есть,
Не правда ли, друзья ?..”

Автор:
Барашек был в кудряшках,
А Питер - рыжим был,
И Питер без барашка
Не ел, не спал, не пил.

Хор:
Так почему ж он кашку
Барашку дать забыл ?!

Автор:
Ах, он его кудряшки
Без памяти любил!

Хор:
И тут к ногам барашка
Упал букетик роз:
Сам ангел внял бедняжке
И ланч ему принес.

Автор:
А в это время Питер
Гулял не просто так:
Он был большой дразнитель
Больших чужих собак.

Ещё любил девчонку
Он дернуть за косу,
И что-то увлечённо,
Искать в своём носу.

Собаку дразнит Питер
И видит вдалеке,
Что ангел и барашек
Сидят щека к щеке.

Хор:
Тут ангела ужасным
Он словом окрестил,
Но улыбнулся ангел
И Питера простил.

Автор:
И в небо, к жизни вечной,
Барашка он унёс,
А Питер бессердечный
Довёл себя до слез.

И палец - в нос, и с горя
Решил казнить ворон...
Но был наказан вскоре -
Сломал свой палец он!

Хор:
Уж если вы барашка
Ленитесь накормить,
И если вам собаку
Охота подразнить,

И дёрнуть за косичку
Так сладко - боже мой -
Валяйте, но хоть палец
Поберегите свой!

Я вам историю сплету
Про давний мой каприз:
Как в детстве, стоя на мосту,
Хотел я плюнуть вниз.

Ведь вниз - не то, что в потолок,
Но с бабушкой я был,
И, вроде, я её отвлёк,
Но струсил - вот дебил!

А вскоре бабушка моя
Решила утонуть,
Наверное, затем, чтоб я
Свободней мог вздохнуть.

И с моста плюнул я, и в даль
Шла за волной волна.
И бабушку мне стало жаль:
Эх, видела б она!

Да будет, дети, вам урок -
Сегодня, завтра, впредь
Всё делать вовремя и в срок,
И бабушку жалеть.

Кто как проводит лето:
Корова на лугу,
Пчела всегда в полёте,
А Питер - на бегу.

Ему бы и не жалко
С коровой поболтать,
А после - в догонялки
С пчелою поиграть.

Гусям подсыпать проса,
И кошке дать поесть,
Да, к сожаленью, есть
У них к нему - вопросы.

Корова: кто ужасный
Скакал на мне верхом,
Дразнился тряпкой красной
И звал - меня! – быком ?!

И гусь ведёт допрос:
За кем вчера гусыня
Гналась по скользкой глине
И плюхнулась в навоз?

Пчела б хотела знать,
Кто в улей лез за медом,
И кошки не видать -
Кто кошку бросил в воду?

Что Питеру ответить?
И он - бегом, бегом...
День. Середина лета.
И столько дел кругом!

Автор:
Кто там на кухне ходит с огнём,
Ночью готовит и мается днём,
Кто это кушает в полночь селёдку?

Хор:
Жадная, жирная, жуткая тётка.

Автор:
Кто у прилавка толкает народ,
Кто закупает продукты на год,
Кто всю семью закормил до икотки?

Хор:
Жадная, жирная, жуткая тётка.

Автор:
Весело жуткая тетка живёт:
Тащит к столу, продохнуть не даёт,
Близких пугает большой сковородкой
Жадная, жирная, жуткая тётка.

Хор:
Кот отказался есть бутерброд,
Дали коту от ворот поворот -
В траурной рамке, как страшную сводку,
Чертит меню озверевшая тётка.

И никому не уйти от борща,
Пот по домашним течёт в три ручья.

Автор:
Муж задохнулся с котлетою в глотке -
Добавки дала ему жирная тётка.

Хор:
Крест на могилке, слеза на носу,
Некому кушать постылый твой суп.

Автор:
Ох, прохудились твои сковородки,
Ах, раскрутились твои папильотки,
Ни почтальон не придёт, ни жених...

Хор:
Грубая, глупая, грустная тётка
Так и сидит на кастрюлях своих...

Пока маленький страусёнок, как и его пятеро братьев и сестёр, только собирался вылупиться из яйца, его родители, которые в округе считались умными, мечтали о том, чтобы их дети выросли ещё умнее, чем они.
Папа-страус верил, что если яйцо разрисовать красками и покрыть резьбой, то у будущих страусят зародится любовь к рисованию. А мама-страусиха полагала, что неродившимся малышам лучше всего играть и петь, чтобы заложить в них склонность к музыке и поэзии.
Они постоянно спорили, что важнее, и каждый поступал по-своему: папа резал клювом узоры и орнаменты по яйцам тёмно-зеленого цвета, а мама вовсю кричала над ними песни. От этого стука и крика у страусёнка, сидящего внутри, болела голова, и он мечтал поскорее выбраться из скорлупы и убежать, куда подальше.
А в деревне, что находилась неподалеку, жила большая рыжая кошка. Сама она не умела ни читать, ни петь, ни рисовать, вот и не знала, чем ей заняться: то пробежит в доме по столу и сбросит на пол тарелку, то обидные клички всем подряд раздаёт.
Как-то встретилась она с мамой-страусихой на лесной тропе и говорит ей:
“ Эй ты, карга длинношейная ( в смысле, некрасивая), убери свои ходули ( в смысле, ноги) костлявые – дай дорогу.” Вежливая мама-страусиха поглядела на неё сверху через очки и отвечает :
“Я, уважаемая кошка, не понимаю значения слов, которые вы употребили, но, если Вы торопитесь, то, пожалуйста, проходите “. А кошка подумала, что мама-страусиха над ней издевается, и говорит ей в ещё более грубой форме:
“ Cлышь, ты умную из себя не строй, а рви когти, по-хорошему ( в смысле, уходи с дороги)”. Но мама-страусиха этого второго смысла не поняла. Поглядела она на свои большие красивые когти на ногах и говорит:
“ А вот калечить себя я Вам не позволю”,– да как даст кошке пинка, так что та на дерево залетела.
Затаив обиду и воспользовавшись тем, что мама-страусиха пошла к озеру полоскать тёплой водой горло, которое надорвала во время пения, а папа-страус, высиживая яйца, задремал, кошка сделала подкоп под то место, где они лежали, выгребла одно яйцо и укатила его далеко в заросли. Она толкала его носом и била лапой, и с разбега накатывала на камень, но разбить так и не смогла.
Тогда она начала уговаривать молодого страусёнка разбить яйцо изнутри, и подражая голосу его матери, спела, а точнее, промяукала вот какую песенку:

Кис-кис-кис, мой страусёнок.
Ты уже большой ребёнок,
Выходи на белый свет,
Мама даст тебе конфлет”

Вообще-то, она хотела спеть “Мама даст тебе конфет”, потом решила, что лучше пообещать котлет, но на полуслове остановиться не смогла – вот и получилось “ конфлет”.Услышав такую песню, страусёнок, почуял опасность и притих.
Страшно подумать, что если бы коварная кошка позвала его “цып-цып-цып “, как зовут цыплят или, хотя бы, “гуль-гуль-гуль”, как зовут голубей, страусёнок поверил бы – и угодил прямо кошке в пасть.
Но к этому времени, благодаря пению матери, он развил музыкальный слух, да и в стихах начал разбираться, вот и догадался, что зовёт его кто-то другой.
Расстроилась кошка, сама себя назвала дурой, и, в сердцах выдрав хвост первому встречному петуху, ушла ни с чем.Обнаружив пропажу, папа и мама страусы тоже расстроились и,боясь за детей, срочно перекатили яйца на другую сторону холма.
А уже на следующее утро братья и сестры страусёнка разбивали каждый свою скорлупу и знакомились с родителями и друг с другом. После этого папа-страус объявил, что один из членов семьи пропал без вести, что преступность в этих местах растёт, и поэтому они уходят к реке, протекающей на востоке.
А потерявший семью страусёнок проснулся от того,что полуденное солнце раскалило яйцо, и ему ужасно захотелось пить. Разбив скорлупу, он увидел, что остался один –одинёшенек, но не стал плакать, потому что вспомнил песню, которую сочинила и пела страусиха-мама:
“Будь сильный духом, страусёнок,
И ты до цели добежишь”...
Она написала так, потому что страусы способны пробежать за час целых 45 километров, если, конечно, им нужно куда-нибудь срочно успеть. Но страусёнок был маленький, и так быстро бегать не мог. Подгоняемый жаждой, он вышел к озеру и не заметил большого одноглазого крокодила, до половины вывалившегося на песчаный берег. Ещё бы мгновение – и быть беде...
- Назад, назад! - вдруг закричал ему кто-то сбоку – и страусёнок отпрянул, а крокодил впустую захлопнул челюсти, похожие на створки большого зубастого чемодана.
Тяжело дыша, страусёнок обернулся и увидел своего спасителя, юного страуса, который ловил рыбу на отмели неподалеку.Узнав, что страусёнок потерялся, он привёл его к своим родителям и стал просить, чтобы те его усыновили.
Родители говорили ему, что они – страусы-казуары, а этот беспризорник - из породы эму, и даже рыбу не любит.
Но его новый друг заявил, что приучит новенького есть рыбу и будет во всём ему помогать. Они повздыхали - и согласились.
Так у страусёнка появилась приёмная семья. Он дружил со всеми, но ближе других стал ему названый брат, которого звали Казимир. А нашего страусёнка все стали называть Эммой, и это имя ему нравилось.
Эмма учил Казимира быстро бегать, а Казимир научил его прыгать в высоту; как всякий страус-казуар Казимир брал планку на отметке в полтора метра, а если разозлится, то и повыше.
Вскоре, на том же озере они познакомились с пеликаном Пелей, который был выдающимся рыбаком. Он-то глотал рыбу целиком и всегда посмеивался, видя, как Эмма извлекает из неё кости.
Однажды Пеле пришла в голову идея принять участие в спортивных играх, на которые раз в году собирались птицы и животные со всех уголков Австралии.
Начав упорно заниматься бегом, Казимир и Эмма столкнулись на тропе с той самой рыжей и грубой кошкой.Эмма до этого её не встречал, зато кошка сразу сообразила, что он, как две капли из клюва, похож на своих родителей. Чтобы не терять времени, Казимир и Эмма просто-напросто перепрыгнули через кошку и побежали дальше, а та зашипела им вслед и тут же начала лелеять коварные замыслы.
На следующий день она вытащила на тропу сухие ветки, чтобы сорвать их тренировки. Но находчивый пеликан Пеля сгрёб их, обложил бамбуком - и они начали упражняться в беге с препятствиями. Тогда кошка тайком разорила улей, а пчёлам сказала, что это сделали страусята. Но проворные ноги спасли друзей от сотен укусов, а Эмма, убегая, показал рекордное время, так что и здесь её коварство/оказало ему добрую услугу.
Всё это довело кошку до нервного расстройства. То она впадала в тоску, то в ярость, клянясь навредить страусёнку и его друзьям, хотя ничего плохого они ей не сделали. И когда команда Эммы отправилась на соревнования , которые проходили у реки, расположенной на востоке, кошка, захватив со стола острую вилку, пошла вслед за ними.
А страус Эмма и подумать не мог, что окажется в местах, где жила его настоящая семья. Конечно, видя своё отражение в воде, он представлял, как выглядят его родные. Он помнил песню, которую ему пела мать, и даже расписал знамя своей команды узорами, которые рисовал для него папа-страус.
И вот настал час показать, что им дали упорные тренировки. Соперники подобрались серьёзные, и никто не хотел уступать.
Помня, что Казимир лучше всего прыгает в высоту, если его разозлить, друзья раздразнили его так, что он показал результат 1 метр 77 сантиметров, став чемпионом.
Пеликан Пеля занял второе место по рыбной ловле только потому, что, пока нёс улов к судейскому столу, не удержался и проглотил целых четыре рыбки.
Что же до забега, то Эмма пронёсся по беговой дорожке, как ветер, оставив всех позади.
Стоя на пьедестале почёта, он поднял флаг с отцовскими узорами и запел песню, которую ему пела мать. Когда он дошёл до слов “ Будь сильный духом, страусёнок, и ты до цели добежишь...”, то увидел, что, продираясь сквозь толпу, к нему спешит его родная семья, а страусиха-мама - впереди всех...
Увидев их счастливую встречу, рыжая кошка совсем потеряла голову и, зажав острую и опасную вилку в лапе, бросилась на Эмму. Но кенгуру, который час назад стал чемпионом по карате, ловко выбил её ногой, и кошка оказалась обезоруженной. На секунду она растерялась, но тут же закричала: “ За что же вы меня бьёте ?! Ведь я от самого дома несла победителю на вилке кусочек сладкого пирога!..”
Делать нечего – отпустили кошку, чтобы праздник себе не портить. Так она и ушла – в ужасном настроении, полная злости, и напрасно полагая, что всех перехитрила.
А в это время зрители и участники соревнований поздравляли Эмму и его близких – и настоящих родителей, и приёмных - , а потом подхватили их песню, потому что и спорт, и поэзия, и музыка всегда объединяют нас – кто бы мы не были - под знаком дружбы и доброты.

Как-то в час рассветный
Вдоль деревни, к школе,
Шёл с надеждой светлой
Первоклассник Коля.

Красный шар воздушный
Нёс курносой Оле
К ней неравнодушный
Первоклассник Коля.

В тот же час, представьте,
На лугу, у школы,
Обрывали травку
Пять коров весёлых.

Вдруг корова Тучка -
Впору испугаться -
Говорит, ей лучше
В школу записаться.

Дескать, в старом стойле
Жить ей нестерпимо,
Жаль, корову в школу
Ни за что не примут!

Тут она с разбегу
Красный шар глотает,
И - о ужас! - в небо
В тот же миг всплывает!

Что тут стало с Колей,
Не опишешь словом:
Нёс он шарик Оле,
А принёс - корову!

Вот она, на нитке,
Плавает, как тучка.
Не гулять отныне
Ей с быком под ручку!

- Улетаю, братцы! -
Всхлипнула корова, -
Трижды пять - пятнадцать -
Вот моё вам слово!

Вот моё открытье:
Дважды два - четыре!
Знайте и учите,
И живите в мире!

Вот так чудо-новость!
Тут уж нет сомнений:
Это - не корова,
А какой-то гений!

Дали ей колючку,
Шарик прокололи,
И на парту Тучка
Села - рядом с Колей...

Учится примерно,
Всё ей удаётся,
А на переменках
На лугу пасётся.

Молоком поможет,
Школа ей гордится...
Значит, каждый может
Хорошо учиться!

Жила-была ведьма. Со стороны поглядишь - просто-напросто бабушка несовременная: скрюченная, с клюкастой палкой, да и нос крючком - так и торчит из мешковатых щек. Но, вообще-то, она детей не ела. Запрёт их, бывало, в подвале и стихи заставляет учить наизусть, и вслух читать – с выражением. Некоторые мальчишки потом выученное забывать пробовали, ан, нет, не получается.
Стоит эта ведьма, вроде, милостыню просит, а сама смотрит - дают, не дают: жертву себе намечает.
Бежит как-то Венька в школу не завтракавши - проспал потому что, а в ранце у него бутерброды, которые мать уже на бегу положила - с пахучей ветчиной. Бежит Венька в школу и думает: скорей бы переменка, чтоб я поел. А не выдержу, так под стол с бутербродом полезу, вроде, ручку уронил и там съем, во время урока.
А тут бабушка наша стоит, воздух ноздрями щупает, как рентгеном просвечивает, ветчину с хлебом чует.
- Дай, - говорит, - сыночек, чего-нибудь, угости бабушку.
Обидно стало Веньке.
- Не дам, - говорит, - вон магазин напротив - там и хлеб, и колбаса.
- Так я ещё на хлеб не напросила, - хнычет ведьма.
А у самой уже глаза сузились. - Ты у меня, - думает, - большущее стихотворение сегодня в подвале выучишь, может, даже поэму.
- Нет, - сказал Венька твердо, - не дам я тебе мой завтрак, лучше стихотворение прочту.
Он, вообще-то, никакого не знал, но как подумал, что с булкой и ветчиной распрощается, так тут же и родился у него стих, прямо из-под языка:

Тот от ведьмы нас избавит,
Кто компьютер ей подарит.
Пусть она на печку лезет
И играет, сколько влезет!

- Ну, что это за рифма “лезет” - “влезет” ?! - закричала ведьма.
- Хорошая, - закричал Венька, - а чем плохая, у нас в книжках таких полным-полно!
Заплакала тут ведьма от обиды. Потому что теперь тронуть Веньку никак нельзя: начальство ей запретило обижать тех, кто стихи знает.
Добежал Венька в школу; и на урок успел, и под стол с бутербродом слазил, да ещё у соседа взял кусочек - сказал, что ведьма завтрак отняла... Вкусно!

У каждого из нас
Друзей - аж целый класс,
А бедный бегемот
Совсем один живёт.

Учеными не познанный,
Совсем не безобразный,
Он весь резино-розовый,
И очень водолазный.

Он очень хочет быть
Любимым кем-нибудь,
И в Африку доплыть,
И к дому повернуть.

Там плачут папаша с мамашей,
Не знают, сыночек их где,
А он ест свою бегемотскую кашу
В своей бегемотской воде.

О как ему помочь,
О как его спасти?
По звёздам, глядя в ночь,
Далёкий дом найти?

Представьте, бегемот
К экватору плывёт:
По отблескам зари,
По компасу любви.

Домой, домой плывёт!

Аквариум стеклянный, зелёная вода,
Кусочек океана, подводная гряда.
Ты слышишь рыбок шёпот: “Тум-тум, ао-эас...”
Глаза, как телескопы, разглядывают нас.

И смотрят удивлённо на то, как я живу,
И утром, полусонный, по комнате плыву.
Их мантии из пурпура, их пышные хвосты
Неоновыми буквами горят из темноты.

У них свои китайские, японские моря,
Где на волнах качается вишнёвая заря.

Я мультики на видике им вечером кручу,
Кораблик нарисую, уроки поучу.

И я б поплыл когда-нибудь куда-нибудь туда...
Мерцает мой аквариум. И светится вода.

Шли мы с папой за картошкой,
А купили что? Матрёшку.
Вдруг матрёшка говорит:
“У меня живот болит”

Мы подумали немножко;
Так, причина нам ясна,
Раскрутили мы матрёшку,
А внутри – ещё одна.

В жизни всякое бывает -
Человек не унывает.
Тут вторая говорит:
“У меня живот болит”.

Вот одна была матрёшка,
А теперь их - целый хор!
Прикатили “неотложки”:
Шесть доцентов, семь сестер

И лекарство прописали:
Надо, чтоб матрёшки те
Все на солнышке стояли,
А не чахли в темноте.

И стоят, стоят матрёшки.
Жаль, не хлопают в ладошки.
Каблучками не стучат.
Не болеют. И молчат.

Девочка Катя любила сочинять сказки и истории. Летним воскресным утром, посмотрев скучный мультфильм, она забралась в любимое кресло, съела яблоко, закрыла глаза и начала воображать. И вот что у неё стало получаться:
“ В незапамятные времена люди и добрые великаны жили рядом и помогали друг другу. Великаны таскали воду из реки и поливали долины и склоны холмов, а люди выращивали урожай, который делили на всех.
Однажды они увидели, что все фруктовые деревья вырваны с корнями, а огороды растоптаны. Вторгшиеся на их землю злые великаны прибили солнце копьём к небу - и на мир обрушилась засуха.
В битве добра со злом в живых осталось только по одному великану с каждой стороны. Спасая людей, последний добрый великан вырвал из неба копьё, и раненое солнце ушло за горы. Сбив злого монстра с ног, он привязал его к огромному бумерангу, который забросил так далеко, как смог.
Но во время схватки добрый великан потерял много крови, и спасти его не удалось. Оплакав героя, люди захоронили его на высоком берегу реки…”
В эту минуту за окном раздались звуки музыки. И стоило Кате увидеть с балкона музыкантов и большой рекламный щит: “ЗНАМЕНИТАЯ ВОЛШЕБНАЯ КОМНАТА !! ДИСНЕЙЛЕНД - МОСКВА – СТАМБУЛ - ПРОЕЗДОМ ! ”, как ноги сами вынесли её на улицу.
Рядом с её домом, на площади, стояла огромная лёгкая стрекоза из стекла и яркой пластмассы, по брюшку которой бежали огни и слова ” Волшебная комната.” Девочка поднялась по лестнице, приставленной к стрекозе, словно трап к самолёту, и раздвинула занавеску, набранную из бус и колокольчиков. Перед ней стояла пёстро одетая старуха, в руке у которой были очки с ручкой, вставленные в карнавальную маску, а на плече восседал широкомордый кот.
Здравствуйте,- cказала Катя,- у Вас открыто?
- У нас всегда открыто,- строго ответила старуха, наведя на неё очки.- Сейчас в комнате находится 2287 посетителей, из которых только трое взрослых.
- Как бы они смогли поместиться в одной комнате? - подумала Катя. - Врёт она всё.
- Ничего я не вру, - словно прочтя её мысли, обиделась старуха.- Билет у нас стоит, как проезд в автобусе. А для школьницы 9-ти лет, как ты, сойдёт даже “единый проездной ”. Пойдём.
Она повернулась к девочке спиной и шагнула за поворот, да так быстро, что Катя едва за ней успела. В лицо ей ударил ветер и свет от разноцветного фонаря, который качался на сквозняке.Сквозь пятна и блики девочке казалось, что уже не старуха с котом на плече идёт впереди по длинному коридору, а большой кот, на спине которого стоит старуха. И вдруг Катя оказалась перед приоткрытой дверью, вернее, обложкой огромной книги, стоящей вертикально.
Не успела она ничего сообразить, как ноги внесли её внутрь – и книга захлопнулась с такой силой, что девочка зажмурилась...
Открыв глаза, она увидела, что сидит у костра рядом со взрослыми, вернувшимися с охоты. Родители звали её Караана, что на языке австралийских аборигенов означает “ радуга и дождь”. Ей нравилось рвать цветы и раскрашивать лицо разноцветными точками и узорами. Но больше всего она любила сидеть в тени большого дерева и наблюдать заход солнца.
Наступила необычно жаркая осень; травы выгорели, а листья на дереве стали желтеть и скручиваться. И тогда девочка начала поливать его тайком, потому что вода стала на вес золота, - пока оно вновь не стало зелёным.
Но жаркий ветер дул всё сильнее и высушил реку и землю так, что по ней пошли трещины. Спасаясь от жары, девочка пришла к дереву. Вдруг что-то упало к её ногам – это был небольшой кусок коры.
- Возьми его, девочка,- прошелестели листья , – он тебе пригодится. А теперь выслушай меня. Давным-давно здесь была битва между великанами. Перелётные птицы сказали мне, что злой великан летит сюда - ведь брошенный бумеранг, описывая круг, всегда возвращается. Этот жаркий ветер – его дыхание, оно уже долетает до нас.
- Что же делать? - спросила девочка.
- Людям я скажу, что надо сделать.А ты беги в лес, где живут муравьи-термиты, и скажи им всего одно слово: “ ди-дже-ри-ду”.
И девочка сделала так, как велело ей дерево. Вернувшись, она увидела, что на поляне собралась вся деревня. Аборигены били в деревянные ударялки, крутили гуделки и трещотки - и в небе появились облака, летящие к ним от горизонта. Вот они уже стали тучами, но дождя всё не было.
И тут все увидели, как от ближнего холма к ним ползёт коричневая лента. Тысячи муравьёв-термитов, несли на себе огромную дудку из тонкого ствола вишнёвого дерева, проеденного ими изнутри .Два человека подняли дудку и заиграли на ней, а остальные хлопали в ладоши, повторяя одно и то же слово : “ ди-дже-ри-ду…”
Вдруг, на глазах у всех, струйка песка отделилась от земли, кружась в такт музыке – и в этом растущем водовороте возникла фигура танцующего доброго великана. Он протянул руку к туче и выжал её, как салфетку, пролив дождь.Он выжимал тучи одну за другой; тёплый ливень обрушился на землю, и река стала мощной и бурной.
Теперь песчаный великан стоял в ней уже по колено, улыбаясь людям, растворяясь в потоке - и снова став холмом на речном берегу.
Внезапно из-за дерева к девочке шагнула какая-то старуха, прижимающая к груди вымокшего кота. Она схватила её за руку – и девочка опять стала Катей и всё вспомнила.
-Пойдём,- сказала старуха,- пора возвращаться.
В этот миг что-то пролетело над их головами и с грохотом упало на землю. Злой великан разорвал веревки и, отбросив бумеранг, закричал: ” Кто посмел вызвать муравьёв и оживить моего врага?! “
Неожиданно в руке у девочки оказался кусок коры, а чей-то голос приказал ей: “ Скорей к реке ! ”, и они выбежали на берег.
Вдруг кусок коры вырвался у девочки из рук, и в мгновение ока превратился в большую лодку. И вот они втроём уже неслись в ней по необъятной реке, а злой великан бежал вдоль берега, грозил им кулаком и кричал: “Ваше счастье, что я не умею плавать!..”
-Что же теперь будет, - спросила девочка,- кто совладает со злым великаном?
- Люди с тех пор поумнели и стали сильнее. Они объединятся и победят ,- сказала старуха. – Жаль только, что сейчас он гонится за нами.
И тут они услышали громкое жужжание – и увидели, что над ними кружит стеклянная стрекоза, на которой написано “ Волшебная комната”.
Ура-а! – закричали все; лодка свернула к берегу, и стрекоза приземлилась неподалеку. Они бросились к ней. Вдруг старуха споткнулась о камень и завопила: - Мои очки! Я потеряла очки! Я ничего не вижу!
Но Катя подобрала их, а кот схватил старуху за руку. И вот, когда дыхание злого великана уже обжигало им спины, они взбежали по лестнице, ведущей в стрекозу – и дверь захлопнулась за ними с такой силой, что Катя зажмурилась...
Открыв глаза, она обнаружила, что находится в своём любимом кресле, уютно свернувшись калачиком.
-Ну и историю я придумала,- сказала она, приходя в себя.
Выбравшись оттуда , она пошла пить чай, и, случайно сунув руку в карман халата, наткнулась на что-то острое. Перед ней были треснувшие старомодные очки, вставленные в разбитую карнавальную маску.
Девочка выбежала на балкон. Площадь была пуста, и только на рекламном щите вздыхал на ветру обрывок афиши с одним-единственным словом: “ ПРОЕЗДОМ !..”

Просёлочной пыльной дорогой
Весёлый будильник шагал.
Детей не будил и не трогал,
А песню свою распевал:

“Молочнику - снится корова,
Разбойнику - злая оса,
Купцу - золотая подкова,
Колбаснику – зверь-колбаса.

Тик-так, я за солнцем шагаю,
Волнуются стрелки-усы,
Ведь каждый из нас понимает,
Как важно смотреть на часы.

Признаюсь, гулять мне охота,
Но чувствую, время не ждёт:
Выходит трамвай на работу,
И дворник метлу достаёт.

Пора! Я домой возвращаюсь...
К кроватке твоей наклонюсь.
Звоню, но ты спать продолжаешь,
Ты думаешь, я тебе снюсь?”

Всё сложить со всем – совсем не просто,
В устном счёте важно чувство меры:
Взять из банки ложечку варенья –
Этого никто и не заметит.

Можно прыгнуть в лужу вслед за солнцем,
Ухватившись за длиннющий дождик,
Пробежать по ней, чтоб Петька видел
Радугу, летящую за мною.

Дождь с дождём сложить – и выйдет ливень,
Радугу и лужу – выйдет насморк,
Как змея предательски ползущий.

Можно к насморку врача прибавить:
Выйдут Охи, Ахи и таблетки,

Но к таблетке следует конфетка,
Чай с малиной, кое-что из фруктов,
Обещанье мяч купить футбольный.

Насморк плюс таблетка, плюс конфетка,
Телевизор плюс да минус школа –
Вот и праздник славный получился !

Если мяч сложить со мной и Петькой,
То в итоге явятся Стекольщик,
Бабушка, скандал и валерьянка.

Ну, а кот зайдёт на запах пряный,
Не жалей, дай и ему глоточек:
Праздника и кошкам не хватает.

Очень Редко сложишь с Очень Редко –
Выйдут Ожиданье и Скучища,

Очень Часто с Очень Часто сложишь –
Выйдет Непрерывное Мельканье,

Очень Много с Очень-очень Много –
Будет Ничего Себе, дружище !

Если же из Много вычтем Мало,
Вот тогда получится – Нормально !

Наш дом – в программе новостей:
Цветы и гости мельтешат,
К всесильной бабушке моей
На день рождения спешат.

Готовы из последних сил
Ей все и всюду угождать,
Я это сразу сообразил,
Как только начал соображать.

Увы, я ей – любимый внук,
И ею было решено
Со мною коротать досуг,
А мне – хоть выбросись в окно.

То с рюкзаками мы в поход,
То с аквалангами у дна,
То с яхты мы на самолёт,
И вновь штурвал берёт она.

Уже мутит от разных стран,
Ведь я при бабушке давно
И театрал, и киноман
Со стиховедством заодно.

А мне б с мальчишками балдеть,
А мне - футбольный мяч гонять,
Ну нет, чтоб дома ей сидеть
В её преклонных сорок пять!

Но лишь во сне, отбросив страх,
Я с ней борюсь, её кляня
На иностранных языках,
Что вбила бабушка в меня.

И я не знаю, как мне быть,
Терплю, страдаю – не грублю,
Мне хочется её убить,
Убить... но я её люблю.

И пусть неясно, что с утра -
Шоссе нас ждёт или тропа -
Я собираюсь засыпать...
Я...засыпаюсь... собирать...
Я засыпа...

Герцог Тосканский проснулся от ударов барабана, крика флейты и теньканья мандолины. “ Что за шум?”- возмутился он и дёрнул за шнур c серебряным колокольчиком.
- Бродячий цирк, Ваша светлость,- доложил запыхавшийся слуга.
Герцог позволил надеть на себя сафьяновые туфли, набросил халат и подошёл к окну.
На берегу реки Арно он увидел пёстрый шатёр, клоунов и акробатов. Над толпой был натянут канат, и под выкрики и аплодисменты по нему шла собака. Никогда до этого герцог не видел собаку на канате, да ещё на задних лапах!
- Канатоходца – ко мне, - велел герцог, и вскоре собака с хозяином стояли перед ним.
-И давно твой пёс занимается этим?- спросил герцог, полируя ногти.
- Ваша светлость,- зачастил хозяин,- мы налоги платим исправно. А что по канату ходит, так что в этом дурного? Ведь не покусала никого. Правду сказать, это ей в наказание.
- В чём же её вина? - спросил герцог, подняв глаза на большую собаку, похожую на медвежонка и на её хозяина-коротышку.
- Отказалась играть и петь в доме одного купца. Говорит, из-за того, что там хозяева собак на цепи держат.
- Она что, и говорить умеет?!
- Ох, Ваша светлость, что умеет, то умеет, - вздохнул хозяин.
- Считай, что я её купил, - и герцог швырнул ему под ноги мешочек с двенадцатью золотыми флоринами.
- Поговори со мной,- приказал он собаке, когда все ушли.
- У меня есть плохой итальянский, - ответил пёс.
- Так ты иностранец?
- Так. Я – из Китай. Мой прабабка – был подарок вашему путешественнику от нашего императора. Нашей цирковой семье четыреста лет.
- Подумаешь, моей столько же,- почему-то обиделся герцог. Я – Козимо, герцог Тосканы.
- А я – принц Чау-Чау.
- Чао-Чао,- усмехнулся герцог. - Это что-то, вроде “ привет-привет” по-итальянски?
- А ты знаешь, что “Ко-зи-мо» по-китайски означает “зануда” ? - c достоинством ответил пёс.
- Чёрт побери,- воскликнул герцог,- я дам тебе плетей. Ну-ка, сыграй мне на лютне и спой !
- Осень жаль, но моя не развлекать новый хозяин – дуса не поёт.
- Душа?
- Дуса, дуса, - подтвердил пёс.
- Это ты мне говоришь ?! - задохнулся герцог.
Он принял щепотку успокоительной соли и залпом выпил стакан воды.
- Давай не ссориться ,-сказал пёс. Всё дело в воздухе: воздух во дворце тяжёлый. Давай лучше прогуляемся. А поводок мне не нужен – я не убегу.
Они прошли по набережной сквозь галерею с высокими лёгкими арками и вышли на мост Понте-Веккио. Толпа почтительно кланялась и расступалась, но тут же смыкалась за ними: был шумный торговый день, и мост был заставлен лотками и лавками, словно настоящая улица.
Смотри,- с гордостью сказал герцог,- там крепость и пушки, а вот торговые ряды. Одних мы завоёвываем, других – покупаем. Это – Флоренция, мой город.
- Почему твой, - удивился пёс. – Ты его придумал на бумаге, а потом построил?
- А зачем? – пожал плечами герцог. – Просто он мой – и всё.
- Значит, каждый может прийти и сказать то же самое?
- Глупости,- отрезал герцог. – Пусть попробует.
- У тебя, наверное, много врагов?
- Полным-полно,- вздохнул герцог. – Это тебе не цирк.
- Какая разница, откуда падать,- возразил пёс,- с каната или с трона – одинаково больно.
-А ты хотел бы править страной, как я ? - спросил герцог.
- Пожалуй, нет,- усомнился пёс. – Я выступил – и свободен, а ты – никогда.
- Ещё немного, и ты меня жалеть начнёшь,- усмехнулся герцог.
- И не подумаю. Но кто-то же должен править.
- С тобой не соскучишься, - засмеялся герцог.
- Вот и публика так считает, - холодно ответил пёс.
Теперь они шли молча; каждый задумался о своём. По дороге пёс сорвал маргаритку и время от времени её нюхал.
По узким, как ручейки, улицам под призывы пёстро разодетого и размалёванного клоуна люди стекались к цирковому шатру.
Они остановились у входа.
- Скоро второе представление начнётся,- сказал пёс, глядя в сторону.
Их взгляды встретились, и герцог опустил глаза первым. Они снова помолчали.
- Ну, что же, - сказал герцог. – Прощай, принц. Не падай с каната.
- Спасибо, герцог,- ответил пёс. – Не падай с трона.
Он легко взбежал на помост и вскинул лапу. Ударил барабан, закричала флейта, затенькала мандолина. Принц Чау-Чау бросил в толпу цветок, послал герцогу воздушный поцелуй и пошёл по канату.

Гордился дедом внук Андрей:
Был дед хорош собою,
А дед Степан густой своей
Гордился бородою.

И дед Степан за ней следил,
Расчёсывал и гладил,
Она лежала на груди,
Как орден на параде.

И вот однажды внук спросил
За чаем, между прочим:
“А как ты бороду кладёшь,
Когда ты спать захочешь?

Под одеяло или - над?..”
Доел медовый коржик
И спать пошёл, а дед Степан
Никак уснуть не может.

Он с боку на бок. Так... нет, так,
Но сна как не бывало,
То бороду кладёт он над,
А то - под одеяло.

Блестит слеза у старика,
Стал мрачный и угрюмый,
Как хорошо он спал, пока
О бороде не думал!

Лежит и смотрит он в окно,
И взгляд его светлеет:
“Расти, расти - я всё равно
Тебя наутро сбрею!..”

Мимо нашего посёлка
Ехал как-то паровоз.
Захотелось вдруг напиться -
Взял - и к речке повернул.
Видит, наши рыбу ловят:
Дед Пафнутий и Вантей.

Он сначала забоялся:
Тут у нас, в посёлке, строго,
А потом, как разбежался,
Через дом, как перепрыгнет!
И давай тихонько к речке,
Но с обратной стороны.

А Вантей и дед Пафнутий
Третий день тащили щуку:
Зацепилась за корягу -
И не хочет вылезать!

От жары пуская искры
Красным носом завидущим
Паровоз - глотком большущим -
Р-раз! - всю речку - во, дела!

Тут как крикнет дед Пафнутий:
“Что же ты, дурак, наделал
С нашей речкой разлюбимой,
С нашей щучкой озорной?!

Как теперь в Китай нам плавать?
Как на Кубу добираться?!..
Мы ж тебя электровозом
Можем сделать в полчаса!

Как теперь в глаза посмотришь
Ты Ивану-машинисту?
Или ты не видел надпись:
“По газонам не ходить?!..”

Паровоз пыхтит и мямлит:
“Я ж для вас хотел, как лучше.
Вот, пожалуйста, извольте,
Вы, Вантей, и Вы, Пафнутий,
Собирать в корзинку рыбу,
Будто вышли по грибы”.

А потом - и вовсе в слёзы:
“Я ведь, в общем, не по злобе,
Я и пить не собирался,
Только горло полоскал...”

И вернул - почти всю речку,
Может, два ведра припрятал...

Так Пафнутий и Вантей
Нашу сберегли природу
И для взрослого народа,
И конечно, для детей!

Недавно по радио рассказывали историю о девочке, которая выросла в Большом Городе. Всё там было большим – и дома, и расстояния - вот люди и жили в большой спешке; телевизоры и телефоны с собой носили, да и ели на ходу.
Для этого в специальных центрах, которые назывались “Быстрая пища”, изобрели бутерброды и котлеты, которые самостоятельно могли добираться до едоков прямо на улице; хитроумные повара ставили их на специальные ролики или приделывали им ножки. Только позвони туда и скажи:
” Накормите меня, пожалуйста - и побыстрей. Через 15 минут буду проезжать по улице Поварской. Номер моей машины такой-то... “ Сворачиваешь на Поварскую, а заказ тебя уже догоняет - осталось боковое стекло опустить...
Поначалу некоторые прохожие, завидев бегущий или едущий по тротуару бутеброд, норовили его схватить и съесть бесплатно. Но тут научная мысль пришла на помощь: научила быструю пищу уворачиваться и защищаться, оставляя на одежде нападавших жирные несмываемые пятна..
Правда, догоняла эта еда человека быстро, а выходила из него очень-очень медленно, накапливаясь в животе, бёдрах и пониже спины.
Конечно, родители девочки слышали об этом, и всякий раз говорили себе и ей: - Вот эти десять бутербродов и большая пицца – будут последними,- но из-за вечной спешки снова их покупали. Нечего и говорить, что девочка набирала вес, и по физкультуре получала еле-еле тройки, хотя математику и историю отвечала на четвёрку с плюсом. К тому же, ей пришлось выучиться шить – поскольку вещи были ей малы, и она их под себя подгоняла.
Она росла и не знала, что, кроме нескольких пар джинсов и обуви, на каждого человека приходится, как минимум, два ангела: ангел-хранитель и ангел-хоронитель, и что в некоторых странах их для удобства называют добрыми и злыми феями. Добрые феи при девушках занимаются устройством свадеб, а злые – их расстройством.
Со временем она стала девушкой крупной и заметной, и вот - спасибо доброй фее! - её заметил будущий жених.
Пришло время о свадебном наряде подумать.Сняли невесте мерку и сшили платье, которое она надела, втянув живот.
Вернувшись от портнихи домой, она села за компьютер в поисках мест, куда бы они после свадьбы могли поехать на каникулы. Мест таких было много, еду там подавали вкусную, так что у невесты глаза загорелись.
В это время злая фея сунула ей под руку большую банку с изюмом прямо на компьютерный стол, и та её съела, даже не заметив. Помня, что аппетит приходит во время еды, злая фея ловко подтолкнула её к холодильнику, где находились огромная коробка с пирожными и двухлитровая бутылка пепси-колы.
Съев и выпив всё, и очнувшись от чар, бросилась невеста примерять свадебное платье – и увидела, что войти в него уже не может... Тут она разволновалась и решила его расширить. Но, как доказал один учёный, когда невесты нервничают, они едят втрое больше, так что, расшивая платье, она много ела и снова поправилась – и опять не смогла в нём разместиться.
Тогда она занервничала ещё больше – и снова ела, и поправлялась, и снова понапрасну его исправляла. Сперва она даже думала, что платье ей специально назло делает, а потом поняла, что нет.
Так продолжалось четыре дня и ночи, пока об этом не узнал жених. И очень жаль, потому что он тоже начал нервничать, и от этого совсем потерял аппетит. Он начал худеть, из-за чего он нервничал ещё больше, таял на глазах, и через две недели его свадебный костюм висел на нём, как на огородном пугале с утопленной в плечи головой.
Не выдержала всего этого невеста. Заплакала она и написала в своём дневнике жалобу такими простыми словами: - Что же, если я толстая, так я и замуж выйти не смогу ?!
Конечно, добрая фея прочла её дневник, но не думайте, что она взмахнула дирижерской волшебной палочкой – и тут же всё исправилось.
Вначале добрые феи жениха и невесты выдали им во временное пользование по паре розовых очков, через которые они видели друг друга такими, как прежде. На деле это были даже не очки, а тоненькие стёклышки, которые феи вставили им в глаза, пока они спали.
Но теперь жених, который видел невесту прежней, не мог взять в толк, почему она не входит в огромное платье, а невеста удивлялась, почему её рослый жених тонет в своём элегантном полосатом костюме. Они даже начали друг в друге разочаровываться.
Встревожившись, добрые феи послали им бесплатные абонементы в спортивный зал, где будущие молодожёны начали упорно заниматься...
Те, кто были на их свадьбе, рассказывают, что они стали красивыми и стройными, и уже не нуждались в розовых очках.
Они и теперь живут счастливо; рассказывают всем о том, как вредна быстрая пища, много читают и занимаются физкультурой, стараясь по-прежнему друг другу нравиться. Потому что поняли, как важно делать всё, чтобы те, кто нас любят, никогда в нас не разочаровались.

Поссорились - чуть не до драки
В свинарнике - Хрюки и Хряки.

Из зависти или от злости
Чуть Хряк не отгрыз Хрюку хвостик.

А хвостик был – белый, точёный,
Кудрявым колечком кручёный.
И хвостика чуть не лишившись,
Рыдал бедный Хрюк удручённый.

На шум в благородном дому
Сбежались Гав-гав и Му-му,
И Ку-ка-ре-ку подоспел,
И даже Кар-кар прилетел.

И тайное сделалось явным:
Что Хрюк съел четырнадцать яблок,
Три супа, четыре биточка,
А Хряку не дал ни кусочка.

И было указано Хряку,
Что хвостик - не булочка с маком,
Не крендель и не пирожок,
А хвостик - флажок и дружок.

И было доведено Хрюку:
Пусть жадинам будет наука!
Пусть строгий указ огласят
Среди молодых поросят.

И тихо в свинарнике стало.
И мирное солнышко встало.

Тридцать лет подряд, три раза в неделю Черепаха гуляла по дну старого пруда со своим другом Карасём. И однажды ей всё надоело.
- Я хочу в Изумрудную страну, - сказала она.
Это случилось во вторник, и новость взбаламутила пруд.
- Изумрудная страна? Это же очень далеко! - пропищали Козявки.
- Нет, скорее, очень высоко, - заспорили с ними Стрекозы.
А Пиявки - те и вовсе вцепились в Черепаху: шипят, что об Изумрудной стране даже слышать не хотят.
В конце концов, решили обратиться к тому же Карасю, у которого по средам все спрашивали совета. Карась считался мудрым. Он никогда не дремал, и предпочитал выражаться туманно.
По такому случаю впервые за последние тридцать лет Карась всплыл на поверхность. Он высунул из воды курносый нос, поморщился, и, причмокивая, сказал:
- Очень синее небо. Слишком синее, - и нырнул.
И только три лягушки закричали:
- Не слушай никого,Черепаха! Там, должно быть, красиво! Посмотри, какие мы: красивого изумрудного цвета!
И упрямая Черепаха двинулась в путь. Дорога вела в горы ; то и дело шёл дождь с градом, потом начался снег. Иногда камешки срывались со склонов и больно били Черепаху. “Как хорошо, что у меня такой прочный панцирь, - радовалась она.
И вдруг, когда она уже смертельно устала, на горном перевале ей открылась Изумрудная страна. Она лежала глубоко внизу, за краем пропасти. От вида ажурных башен и крылатых крыш, от синего-синего воздуха у Черепахи защемило сердце. А рядом скользили сказочные птицы, приглашая её в полёт. И Черепаха заплакала: ведь Изумрудная страна была рядом - и недостижима. - Нет, - прошептала она. - Назад я не вернусь. Будь что будет... И камнем бросилась вниз.
Но что это - чудо?! Синий сказочный воздух удержал и поддержал Черепаху. И она полетела!
Вскоре она уже летала лучше многих и, совсем как лётчики, чертила в небе сложные фигуры, а однажды даже участвовала в соревнованиях.
Но это не всё. Прошло время, и Карасю стало грустно, - ему не хватало Черепахи. Надо сказать, он был обижен на неё, хоть и считался самым умным. А ведь умные редко обижаются на друзей.
И вдруг, неожиданно для самого себя, как будто его кто-то позвал, он поднялся на поверхность и выглянул из воды. И увидел сказочных птиц. Они летели над прудом, длинные, стремительные, а впереди них - что-то круглое, похожее на сковородку со змеиной головой и лапами. “Не может быть”, - пробормотал Карась. Но тут неподалеку от него раздалось громкое “Пах!” - и что-то упало на воду.Сначала Карась испугался. “Может быть, это летающая тарелка или даже бомба”, - рассуждал он, подплывая ближе. Но это был красивый пакет, а в нём - разноцветные леденцы и открытка с видом Изумрудной страны.
“Дорогой Карась! - было написано там. - Ешь на здоровье. Сейчас мы летим в гости в Рубиновый город. На обратном пути буду пролетать в четверг, в шестнадцать тридцать. Пришлю тебе мармеладу.До встречи.
Твоя Ч.”

Рыжая лошадь в цирке служила:
Часто работала, редко мечтала,
Слева направо - загадки учила,
Справа налево - числа считала.

Здравствуй, манеж, представленье - забава,
Два - и-го-го! плюс один - о-го-го!
Раз-два-три-вальс! Это праздник и слава!
Что ж ты грустишь ни с того, ни с сего?

Бросила цирк безо всякой причины,
Словно годами жила на цепи,
Словно забыла всё, что учила
И с жеребёнком бродит в степи.

Восемь загадок, девять пословиц,
Раз-два-три-вальс! - он всё так же хорош!
Летняя ночь - шелковистей шелковиц,
Если их с ветки губами сорвешь.

Папа звонил с работы:
Сказал – домой не вернусь,
Он, вроде, встретил кого-то,
А мама сказала : “ И пусть...”

Но он вернулся, и стали
Дни наши вкривь и вкось,
Теперь они врозь гуляли
Со мной. И обедали врозь.

А я, хоть не думал злиться,
На папу напал вчера,
Да так, что притихли птицы,
Что пели в парке с утра.

Кричал, что его не люблю я,
Чтобы не смел он врать,
Что третьим лишним живу я,
И время ему – выбирать...

А он
Брёл в очках близоруких,
По-птичьи так, грустно свистел...
И молча я взял его руку –
Чтоб папа не улетел.

Что-то из рук моих всё выпадает,
В туфель ногою с трёх раз попадаю,
То ли СD-ишка в мозгу заедает,
То ли чего-то мне не хватает ?

Вроде, и друг есть по детскому саду,
Есть и компьютер - играй до упаду,
Вон и родители – как на картинке -
С новой машиной почти что в обнимку,

Кошка сиамская, склочная Капа,
Мне одному подающая лапу.
Что же из рук моих всё выпадает?
Что приключилось – хожу и гадаю.

Думал я, думал и всё-таки понял:
Мне не хватает девочки Сони.
Замок мы строили с нею вчера
И собирались продолжить с утра.

Девочка Соня – на скрипке играет,
В полдень спросонья глаза продирает,
Что же в песочницу ты ни ногой?
Этот не хочешь – построим другой –

В башнях, мостах, в зеркалах золочёных...
Рыцарь там бродит весьма удручённый:
Он на принцессе жениться собрался,
Голову вымыл, в доспехи убрался.

Ждёт он невесту, а та – на балконе...
Эта принцесса – ужасная соня.

Поезд, как “молния” на моей курточке,
Застёгивает поле и дом,
И маленький пруд, где жёлтые уточки,
Как на вокзале. И мамину грусть.

Чтоб они на земле получше держались.
Чтоб все были вместе, пока я вернусь